Русская мысль, \номер 3832 -- 15 июня 1990, страница 6.

СОВЕТСКИЙ СОЮЗ СЕГОДНЯ


Московский университет и <<еврейский вопрос>>.

Начиная с 1987 года каждое лето мы печатаем одну или несколько статей о приёме студентов на механико-математический факультет МГУ, стараясь как-то противодействовать царившему там отбору <<по расовому признаку>>. Эти статьи из <<РМ>> так же [так в оригинале] регулярно появлялись на мехматовских стендах (последней была --- <<Уши царя Мидаса>> В.Сендерова из <<РМ>> \номер 3824. Наконец, мы получили первые отклики на них --- статью, опубликованную в майском номере стенгазеты мехмата, и другую --- посланную туда, но не опубликованную. Обе статьи печатаются в сокращении.

Нужны ли мехмату сильные студенты?

М.А.Шубин

Поставленный в заголовке вопрос кажется риторическим. В самом деле, мехмат МГУ является ведущим центром подготовки математиков в нашей стране, и от качества студентов на нём во многом зависит будущее всей советской математики. Ведь до сих пор, несмотря на годы застоя, смертельному давлению которого весьма сильно был подвержен и мехмат, возможности получения математического образования на мехмате всё ещё лучше, чем в любом из университетов мира. На протяжении многих десятилетий мехмат давал стране лучшие кадры математиков, и это во многом определило её ведущее положение в математике (по всеобщему признанию, с точки зрения развития математики, СССР занимает сейчас второе место после США).

И всё же вопрос поставлен не зря. Дело в том, что своими недавними действиями сформированное в годы застоя руководство мехмата недвусмысленно продемонстрировало, что оно не заинтересовано в сильном наборе. Как мне кажется, это логически вытекает из описанных ниже событий.

Последние вступительные экзамены были проведены по-новому, что привело к весьма заметному увеличению конкурса и повышению качества набора. Чтобы убедиться в этом, достаточно беглого взгляда на оценки нынешнего первого курса в зимнюю сессию (треть студентов сдала эту сессию на все пятёрки), да и многие преподаватели констатируют резкое улучшение состава студентов первого курса.

В чём же состояла новизна? Во-первых, был отменён устный экзамен по физике, который служил ранее в основном средством увеличения энтропии, так как оценка на нём весьма мало коррелировала с качествами, необходимыми будущему студенту мехмата, но давала дополнительный фильтр, трудно преодолимый для студентов <<неарийского>> происхождения. Не перечесть, сколько судеб было покалечено и скольких прекрасных математиков лишилась наша страна благодаря этому экзамену. В 1967 окончивший с золотой медалью выпускник 18-го интерната, которого очень ценил Колмогоров, после оценок 4, 5 по математике получил 2 по физике. В 1968 году этот же фильтр начал работать и на устном экзамене по математике этот же выпускник интерната был провален на устной математике. Эти два провала (особенно второй) его надломили, и он фактически бросил математику. Один из самых известных в мире молодых математиков в 1973 г. [Бейлинсон?] не поступил на мехмат, получил 4, 4 по математике и 3 по фикие (не прошёл по конкурсу). В дальнейшем он перевёлся на 3-й курс мехмата из пединститута, но в аспирантуру его не пропустил мехматский комитет ВЛКСМ. Список подобных примеров можно было бы продолжить. В тех случаях, когда нежелательного абитуриента не удавалось провалить на метаматике и физике, он вполне мог получить 2 за сочинение с резолюцией <<не раскрыта тема>>.

Второй элемент новизны вступительных экзаменов 1989 года состоял в том, что впервые после 1966 г. вариант письменного экзамена был составлен без <<нерешаемых>> задач. Такие практически нерешаемые задачи (обычно по 1--2 в варианте) присутствовали во всех вариантах письменных экзаменов, начиная с 1967 г. Их присутствие мотивировалось обычно тем, что нельзя брать слишком много медалистов, но практически в итоге пятёрки ставились лишь единицам, а четвёрки --- лишь небольшой части абитуриентов. Таким образом, основная масса успешно прошедших письменный экзамен получала тройки и эффект письменного экзамена сводился лишь к отсеиванию самых слабых (получивших 2) без последующей дифференциации, которая тем самым оставлялась на далёкие от объективности устные экзамены по математике и физике (а в некоторые годы и на сочинение). В 1989 г. под руководством Ю.В.Нестеренко и В.А.Шкаликова [А.А.?] письменный экзамен был проведён без этого недостатка, объективно. Он дал дифференциацию, значительно большую, чем в предыдущие годы, хотя и всё равно недостаточную, так как экзаменов с оценками было всего два. В итоге проходной балл оказался равен 9 и ни один из получивших 3 на письменном экзамене абитуриентов не был зачислен. Кроме того, чтобы завалить имеющего 4 по письменному экзамену абитуриента, ему достаточно было поставить всего лишь 4 на устном экзамене, что и делали отдельные ретивые борцы за расовую чистоту мехмата, продолжавшие и на этих экзаменах свою деятельность, теперь уже, скорее всего, не по указанию сверху, а по зову сердца.

Третий элемент новизны состоял в том, что успешное выступление на Московской городской математической олимпиаде засчитывалось за письменный экзамен с оценкой 4 или (в редких случаях) 5. Этот элемент, по-видимому, сыграл положительную роль в увеличении конкурса, но по очевидным причинам мог быть применён один раз (продолжение этой практики привело бы к ликвидации олимпиады).

Остальные элементы новизны экзаменов 1989 года представляются менее существенными, и мы не будем на них останавливаться. Факт состоит в том, что результат набора 1989 года оказался существенно лучше, чем в прошлые годы, и, казалось бы, естествено закрепить успех, сохранив и усилив оправдавшие себя и лишённые моральных недостатков элементы. Посмотрим же, как развивались события.

22 декабря 1989 года совет мехмата собрался, чтобы решить, какими будут вступительные экзамены 1990 года. Обсуждались два предложения. Одно из них, внесённое В.М.Тихомировым, состояло в том, чтобы сделать два письменных экзамена по математике с 10-балльной системой оценки на каждом и зачёт по сочинению. Предполагалось таким образом устранить устный экзамен, который в принципе не может быть объективным, и усилить различающую способность каждого из письменных экзаменов. Вторым было внесённое деканатом неожиданное для многих предложение о возврате к старой системе экзаменов (математика письменно и устно, физика устно, сочинение --- зачёт) с единственной модификацией --- зачислить без дальнейших экзаменов тех, кто наберёт 9 баллов на математика (предполагалось также сохранить приём без экзаменов выпускников 18-го интерната). Это предложение было энергично поддержано многими членами совета, причём теми же, кто весной 1989 года столь же энергично выступал за отмену физики. Было проведено поимённое голосование (хотя в дальнейшем совет решил не публиковать его результаты), давшее результат 43:12 в пользу предложения деканата. Таким образом совет в срочном порядке ликвидировал оказавшуюся удачной систему вступительных экзаменов. Почему же так произошло? Попробуем разобраться в этом. 

Прежде всего предложение деканата ясно показывает, что сильный набор деканату не нужен. Почему? Нетрудно догадаться: сильные студенты менее управляемы, их нельзя припугнуть лишением стипедии. Их труднее соблазнить административными благами. Да и учить сильных студентов труднее: я имею в виду не обязательную программу, а научное руководство. У всех ли власть предержащих вершителей судеб мехмата имеется достаточная квалификация, чтобы воспитывать из сильных студентов математиков высокого международного уровня? Вряд ли. 

И здесь мы приходим к главному: правящая верхушка, по-видимому, испугалась за свою власть. Как огня боясь гласности (ни один из предлагавшихся мною прошлой весной элементов гласности не был введён на вступительных экзаменах 1989 года) она чувствует, что земля у неё горит под ногами. Речь идёт и о распределении денег в виду госбюджетных ставок, хоздоговоров и премий (и здесь гласность пока практически на нуле), о распределении квартир и путёвок, о защите диссертаций и повышении в должности (приближённые к правящей верхушке люди часто получают звание доцента или профессора сразу после защиты кандидатской или, соответственно, докторской диссертации, неугодные же обычно ждут этого звания десятилетиями), о возможности воспитывать учеников, о качестве и размере преподавательской нагрузки, о заграничных командировках, некоторое облегчение с которыми является едва ли единственным завоеванием перестройки на мехмате. 

Что же делать? С экзаменами разобраться просто: ещё не поздно вернуться к предложению В.М.Тихомирова. В крайнем случае, оставить устный экзамен по математике, максимально приближенный к письменному, но сделать физику письменной, а в дальнейшем такой письменный экзамен по физике проводить силами мехмата, а не физиков, которым исход этого экзамена совершенно безразличен.

К сожалению, проводившийся в годы застоя <<отбор>> преподавателей привёл к тому, что значительная часть (быть может, даже большинство) преподавателей сейчас заинтересована в сохранении существующего положения. Но, может быть, что-то могут сделать не заражённые застоем студенты? Мне хотелось бы в это верить.

==============

Б.М.Давидович


ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ЧЛЕНАМ УЧЕНОГО СОВЕТА МЕХАНИКО-МАТЕМАТИЧЕСКОГО ФАКУЛЬТЕТА МГУ

В редакцию газеты ”За передовой факультет"

(Текст выступления на ученом Совете 22.12.89, который не был произнесен, т.к. автору не дали слово)

Уважаемые члены ученого Совета!

Два слова о том,кто я и почему выступаю здесь. Я окончил мехмат, аспирантуру и после этого уже 18 лет работаю школьным учителем математики. Около 50 моих учеников учатся или уже окончили мехмат, около 20 были приняты в аспирантуру, 7 из них уже защитились. Двое из моих учеников побеждали на международных олимпиадах по математике для школьников, 10 становились победителями всесоюзных олимпиад. В связи с этим, мне кажется, что уважаемым членам ученого Совета может быть интересен взгляд на обсуждаемые вопросы, что называется, с другой стороны.

Здесь обсуждались острые вопросы: каким быть вступительным экзаменам, как проводить их объективно, с наибольшей пользой для факультета. В процессе этого обсуждения четко определились две противоположные позиции.

1) Предложения деканата и приемной комиссии факультета:

Если абитуриент за два экзамена по математике (письменно и устно) набирает 9 или 10 баллов, то он зачисляется на факультет; если нет, то он сдает физику устно и пишет сочинение без отметки.

2) Предложение председателя общественной комиссии по анализу эффективности вступительных экзаменов профессора Тихомирова В.М.:

Отменить все устные экзамены и ввести два письменных экзамена по математике, проводимых по многобалльной системе (плюс сочинение без отметки).

В защиту обоих вариантов приводились различные более или менее убедительные доводы, ссылки на зарубежный опыт, на традиции мехмата, раздавались призывы провести научное исследование, которое позволило бы объективно указать истину, и прочее, прочее, прочее. В чем дело? Почему такой, на первый взгляд, несущественный вопрос, ну будет физика, ну не будет физики, устный экзамен или письменный, вызвал такой жаркий пятичасовой спор, временами выходящий за парламентские рамки?

А дело в том, что обе стороны, извините, говорят друг с другом эзоповым языком. Думают одно, а вслух произносят совсем другое. В тяжелом положении оказались здесь студенты --- члены Совета. Для них все происходящее должно слегка походить на театр абсурда. Какой-то абитуриент при поступлении указал в анкете неправильное отчество отца, но вовремя был уличен бдительным членом приемной комиссии. А потом этот абитуриент, победитель московской олимпиады по физике, получает два балла на экзамене по физике.

И почему так смутился сейчас этот бдительный товарищ, когда ему здесь на Совете напомнили об этом эпизоде? Кстати, тот абитуриент нынче успешно занимается наукой в Гарварде. О каких пяти абитуриентах, не принятых на мехмат в этом году, не называя фамилий, все время упоминает другой уважаемый оратор? Почему третий член Совета, говоря об одной из известных московских математических школ, 34 выпускника которой в этом году поступили на мехмат, все время намекает на то, что сей факт можно объяснить только тем, что в этой школе только тем и занимаются, что очень хорошо репетируют. И только благодаря этому у школы такие успехи. Но тогда возникает законный вопрос, а чем занимаются в интернате #18, 80 выпускников которого стали студентами мехмата? И вообще, кто это такой, натасканный абитуриент? Это, что ли, тот, кому дал задачу - решил, дал вторую — решил, дал третью — тоже решил? А кто тогда этот немного загадочный талантливый деревенский мальчик, о котором так много говорят здесь на Совете? И как понимать такие слова автора очень известного пособия: "К экзамену по математике я могу любого натаскать, а вот физика - это да! К ней не натаскаешь. Поэтому давай экзамен по физике."? Как видите, вопросов много.

Так в чем же дело? За что так схватились между собой уважаемые учёные? Ответ на этот вопрос, с моей точки зрения, очень прост. Здесь на Совете столкнулись между собой две жизненные позиции. Первая: еврейская мафия захватила факультет, душит талантливых русских математиков, рвется к распределению всех благ. Необходимо сделать все, чтобы всеми возможными и невозможными способами остановить ее. Как это сделать? Не принимать евреев на мехмат, а если уж они попали туда, не оставлять их в аспирантуре, в крайнем случае проваливать их на защите диссертаций; и ни в каком случае, ни под каким предлогом не оставлять их работать на Факультете. И не только евреев, а всех математиков, не разделяющих эти взгляды.

Представители другой позиции считают, что антисемитизм - это одна из самых неприглядных человеческих черт, что это разновидность расизма, что он "бесчеловечен, отрицает достоинство человека, отрицает ценность человеческой личности и допускает обращение с ней как с врагом, подлежащим истреблению". (Николай Бердяев. Христианство и антисемитизм. Огонёк, #16, 1989 г.)

Теперь, когда все точки над "i" поставлены, легко понять суть спора. Начиная с 70-х годов на мехмат перестали брать не только абитуриентов, в графе "национальность" которых было указано "еврей", но и тех в крови которых текла 1/2, 1/4 и даже 1/8 часть еврейской крови. Была создана специальная служба, которая занималась этим вопросом, выращены профессионалы, способные, не глядя ни в какие документы, определить эту цифру с точностью до одной десятой. Лучшим полем деятельности для решения "еврейского вопроса" оказались устные экзамены и сочинение. Полная безнаказанность, отсутствие какого-либо внешнего контроля и какой-либо минимальной гласности позволяли любому абитуриенту поставить любую наперед заданную оценку. Для приема устных экзаменов у "нечистокровных арийцев" отводились специальные аудитории, экзамен принимали особо доверенные преподаватели. Злоупотребления на экзаменах достигали катастрофических размеров. Особенно в этом плане был страшен и неотвратим устный экзамен по физике, который проводила кафедра общей физики физфака МГУ.

Сколько человеческих судеб было сломано, сколько раздавленных человеческих достоинств за эти 18-19 лет! Сколько талантливых математиков потеряла советская наука! Кто ответит теперь за это? Уж не присутствующие ли сторонники первой позиции, многие из которых принимали личное участие в этих моральных "расстрелах" еврейских школьников ? А кто ответит за то, что факультет, бывший когда—то одним из лучших математических факультетов мира, скатился на самый заурядный уровень и приобрел при этом репутацию черносотенной организации? Уж не нынешний ли декан факультета?

В этом году обстановка на вступительных экзаменах изменилась к лучшему. Ветер перестройки затронул и мехмат. На факультет были приняты 25 евреев, больше, чем за все предыдущие годы застоя вместе взятые. Что же заставило изменить своим принципам руководство факультета? Не жалобы в министерство, в ЦК или горком партии, а одно простое русское слово — гласность. Ситуация с приемными экзаменами на мехмате стала столь одиозна, а последствия этого столь печальны для математики, что этим вопросом заинтересовались в Верховном Совете. Он обсуждался в Комитете по делам науки, образования и культуры. Московское общество учёных на одном из своих заседаний также рассматривало этот вопрос. Пришлось срочно перестраиваться. Да и сверху в этом году никакого соответствующего указания но поступало.

Но как же все-таки трудно изменять своим принципам!И этим летом это удалось не всем.

[фрагмент письма при публикации в Русской мысли опущен]

Уважаемые студенты! Вам предстоит сделать выбор. Это не просто. Но вы должны четко понимать, что если на мехмате основополагающими критериями не станут желание и возможность заниматься математикой, а не цвет кожи, национальность, происхождение или еще какие-то анкетные данные, то факультет всегда будет влачить жалкое существование. В ваших руках судьба факультета, судьба, советской математики.

Уважаемые члены Совета! Я предлагаю вам принять текст следующего постановления:

Ученый совет механико-математического Факультета Московского государственного Университета признает, что в 1970-1989 годах на факультете, и в частности на вступительных экзаменах, неоднократно имели место злоупотребления, связанные с антисемитизмом. Ученый Совет считает эти случаи несовместимыми с понятиями советского ученого и русского интеллигента и решительно осуждает их."

Прошу поставить это постановление на голосование.

22.12.87 --- 29.12.89